«Жизнь Пи»: Рецензия Киноафиши
В сущности, «Жизнь Пи» – это такой современный вариант Книги Иова. Бог отбирает у юного праведника всё: родителей, родину, состояние, дабы испытать его веру, и в итоге щедро воздает ему, даровав и новую любящую семью, и достаток, и тихую, радостную жизнь. В этом смысле кульминацией становится середина фильма, когда Пи, почти тезка знаменитого иррационального числа, в самом сердце шторма созерцает величие Бога, озаряющего небо и океан игрой солнца и молний, и в экстазе человека, балансирующего на краю смерти, вверяет себя в Его руки.
Однако этот «индийский мальчик, названный в честь французского бассейна и плывущий в Канаду на японском судне» – не просто столь же универсальная фигура, что и знаменитый ветхозаветный праведник. Столь же универсальная – потому, что в лице Пи объединены все религии, которым он в равной мере поклоняется («Спасибо, Вишну, что познакомил меня с Христом»), и (символически) все народы, которые он так или иначе объединяет своей фигурой. Объединяет, как и его названый дядя (именно названый, чем конструируется новое родство), Мамаджи, задавшийся целью переплыть все главные общественные бассейны мира и достигший в этом успеха, в отличие от своего кинематографического брата – героя Берта Ланкастера из картины Фрэнка Перри и Сидни Поллака «Пловец» (1968): героя, сквозь бассейны Америки прошедшего вдоль собственной жизни назад, в прошлое, и там вернувшегося к исходной точке краха… Принципиальное отличие Пи от Иова состоит в том, что решающий спор разворачивается внутри сознания юного индийца, куда переместились все риторические позиции и фигуры собеседников.
Спасаясь в шлюпке с потерпевшего крушение корабля, Пи оказывается невольным хозяином ковчега, в котором нашли пристанище зебра со сломанной лапой, обезьяна, гиена и бенгальский тигр с замечательным именем Ричард Паркер. Гиена убивает зебру, затем обезьяну, потом тигр убивает гиену, и на протяжении всего плавания оставшиеся два морехода, Пи и Ричард Паркер, выясняют, кто из них альфа-самец, а кто – пища, кто побежден инстинктом, а кто – привязанностью, и трагикомически воюют за территорию, окропляя фонтанчиками мочи шлюпку и физиономии друг друга. Выясняют под дождем из летучих рыб (своего рода оммаж Полу Томасу Андерсону, завершившему свою «Магнолию» всепримиряющим дождем из лягушек), на фоне умопомрачительной красоты неба, опрокинутого в кристальное зеркало Тихого океана, – переходя от снисходительной, «детской», «карамельной» интонации, которой Энг Ли (точнее сказать, Ли Ань) здесь постоянно злоупотребляет, к библейскому «Из глубины воззвал я к Тебе, Господи…». Впрочем, новый Иов – не только одинокий голос человека, пусть и являющего собой универсальную праведность, но еще и сцена, где символически представлено совсем другое действие, с совсем другой конфигурацией персонажей. И финалом путешествия станет не завершение плавания, а переворачивание всей декорации, дающее возможность узнать, кто же такие зебра со сломанной лапой, обезьяна, гиена и бенгальский тигр с замечательным именем Ричард Паркер.
Сергей Терновский
