«Приколисты»: Рецензия Киноафиши
Три-четыре десятилетия назад, в эпоху расцвета Барбры Стрейзанд, фильм Funny Girl («Смешная девчонка») с ее участием пользовался огромным успехом. Это дало повод великому и ужасному Мелу Бруксу, в 1968-м придумавшему и в начале 2000-х реанимировавшему своих незабвенных «Продюсеров», назвать поставленный персонажами мюзикл по мотивам «Гамлета» Funny Boy. Мы неспроста завели тут речь про Мела Брукса и Funny Boy, поскольку фильм «Приколисты» в оригинале именуется Funny People. Этим, однако, сходство отнюдь не исчерпывается: герои Брукса, помнится, не без успеха претендовали на то, чтобы поставить самое бездарное и оскорбительное шоу, какое только можно создать, да еще и намеревались извлечь из подобного предприятия финансовую выгоду. Джудд Апатоу, режиссер и сценарист «Приколистов», кажется, осуществил мечту бруксовских продюсеров. Да, кстати, и не только бруксовских.
На сей раз отец «Сорокалетнего девственника» и двигатель «Ананасового экспресса» решил соединить комедию с сурьезной драмой, для чего заставил героя Адама Сэндлера немного поболеть неизлечимым миелобластозом. Впрочем, уже к середине фильма персонаж Сэндлера безнадежно выздоравливает, так что драма – в отличие от непотопляемых «приколистов» – довольно скоро приказывает долго жить. Взамен расцветает весьма специфический юмор, посвященный самому главному, что есть у создателей этого кино: если из диалогов убрать слова «яйца», «член», «жопа», «пердеть», «дрочить» и «сосать», то минимум половина сцен будут немыми (практически как в финале «Ревизора»). Когда все простые конструкции на заданную тему оказываются исчерпанными, неутомимые funny people во главе с режиссером Апатоу сгущают образы уже почти до сюрреализма. По крайней мере, чтобы наглядно и быстро представить себе какую-нибудь картину вроде следующей: «Я надену свои очки тебе на жопу, чтобы, когда я буду трахать тебя в зад, мне казалось, что ты мне сосешь», нужно обладать изрядным, так сказать, стереометрическим проворством воображения. На этом фоне, конечно, и без того тусклые спорадические рассуждения о бесцельно прожитой жизни, потерянной любви и отсутствии настоящих друзей совершенно теряются и меркнут.
Впрочем, сам Джудд Апатоу, неуклюже пытающийся инкрустировать свою экранную член-корреспонденцию милодраматическими всплесками чувств, еще в начале фильма диагностирует собственные шутки как то, что противостоит «слезливому юмору поколения детей разведенок». Под воздействием отцовского ремня, уверяет режиссер устами Адама Сэндлера, шутишь быстрее, находчивее и энергичнее, нежели под маменькиным крылом. Правда, с автором данной идеи сказанное не сработало: то ли Джудда Апатоу в детстве слишком много пороли, то ли слишком мало, но шутить он в итоге так и не выучился. Тем более странно выглядит, когда этот «запутавшийся в собственных яйцах» funny boy пытается присоединить к набору убогих острот размышления о смерти и дружбе, раз за разом сводящиеся к натужным рыданиям запутавшихся в жанре фильма актеров. Если родители нашего героя еще живы, самое время им снова взяться за ремень.
Vlad Dracula
