«Жатва»: Рецензия Киноафиши
Возможно, я сильно отстал от жизни, но что-то я не припомню, чтобы в католической церкви женщины могли быть священниками. В некоторых особо прогрессивных организациях протестантского и постпротестантского толка такое, конечно, случается, однако Ватикан пока держится традиционных представлений о церковном устройстве. Между тем эпизоды с отцом Костиганом (Стивен Ри) недвусмысленно говорят, что героиня Хилари Суонк принадлежит к католической конфессии, так что быть рукоположенной в священнический сан она, сдается мне, никак не могла. После осознания этого факта всерьез разбирать содержание «Жатвы» уже довольно сложно, учитывая, что режиссер Стивен Хопкинс и его сценаристы бессовестно дерут целые эпизоды из «Омена», четвертого «Экзорциста» и еще целого ряда менее известных фильмов на сходную тему. Впрочем, вряд ли можно было ожидать гениального сюжета от братьев Хейс, которые, прежде чем приступить к сочинению о казнях египетских в луизианских болотах, слепили хлипкий и невзрачный «Дом восковых фигур», где кроме жесткого поругания плоти Пэрис Хилтон не было положительно никакой услады.
Однажды мне уже доводилось упиваться мутно-галлюцинозными луизианскими чарами – в рецензии на «Ключ от всех дверей» (который на самом деле озаглавлен как The Skeleton Key) Иэйна Софтли. Посему я не стану расписывать все диавольские прелести «южного комфорта» с его болотно-магическим нутром и летально-металлическим послевкусием. Достаточно будет сказать, что действие происходит в традиционно-христианском городке под названием Haven (в переводе с английского – «гавань, убежище, приют»), в чьем имени мгновенно угадывается близкое по написанию и звучанию heaven – «небеса, рай». Именно на этот благочестивый городок обрушиваются казни египетские (превращение воды в кровь, моровая язва, саранча и т. д. и т. п.), вследствие чего перепуганные жители и выписывают из ближайшего университета героиню Хилари Суонк, дабы она их научно утешила какой-нибудь историей про красные водоросли, зараженных лягушек, вызванную циклонами миграцию саранчи и пр.; и надо заметить, что рассказываемая г-жой Суонк естественнонаучная сага о библейских чудесах на редкость упоительна и даже по-своему правдоподобна. Однако скоро сценарий начинает стремительный дрейф в сторону «Плетеного человека», поскольку персонажи, как водится, оказываются совсем не теми, за кого их принимают зрители, а инструменты для жертвоприношения уже наточены в древних и мрачных подвалах с подвешенными на крюках детишками. Бог и дьявол, вооруженные цифровыми спецэффектами, как бы танцуя на зрительских нервах и ожиданиях, постоянно обмениваются ролями, так что к концу решительно перестаешь понимать, какой из героев на чьей стороне окажется через две-три минуты.
Вообще говоря, идея о преображении человека (например, ребенка) в ангела либо демона, которого соответственно Бог либо дьявол избирает орудием своей яркой и могучей воли, если не сказать по-киношному – фантазии, определенно плодотворна. Разобранный на цитаты «Омен», откуда перекочевала почти вся католическая составляющая «Жатвы», тому свидетельство. Беда в том, что для многих киноделов, включая и авторов The Reaping, оккультные подробности совершенно заслоняют стержневой (высший, если угодно) смысл происходящего. За вековой сатанинской биоинженерией, нацеленной на взращивание совершенного инструмента зла, испепелением дьяволопоклонников и инфернальным сюрпризом в финале у Стивена Хопкинса уходит в тень и богословская и психологическая основа, которая единственно способна превратить подобное кино из набора энергических картинок в историю, переворачивающую зрительское нутро.
Vlad Dracula
